Когда Василий Андреевич Жуковский приехал в Веймар к своему приятелю Иоганну Вольфгангу Гёте, не знавшему русского, и с порога начал читать ему юного Пушкина, то Гёте через минуту воскликнул: "Хватит, хватит, я слышу звуки гения!"
Когда в середине 80-х у меня дома большой музыкант Важа Чачава, увлеченный за обедом беседой с моим приятелем, услышал мелодекламацию великого Сандро Моисси в первом монологе Фауста И.В.Гёте (старую виниловую пластинку я тайком включил в соседней комнате), то он вдруг встал и как лунатик в сомнамбуле, ничего и никого более не слыша и не видя, направился в эту комнату, а через пару минут я нашел его там, зачарованного голосом гения, в глазах его стояли слезы...
На "Евгении Онегине" Туминаса в Вахтанговском я, много лет спустя, вновь услышал голос Борисовой и машинально, хотя и с опозданием, включил диктофон. Я тоже могу сказать: "Я слышал звуки гения" - двух гениев - Пушкина и Борисовой.
В основе Мира и Искусства лежит ритм.
По нему Гёте, не знавший русского, угадал гений Пушкина.
Он, воплотившись в голосе гениального Моисси, вызвал слёзы большого музыканта.
Артистический гений Борисовой в ритме, конгениальном ритму великой поэзии, в её волшебном и нетускнеющем голосе...
Journal information