Посмотрите "Повара..." Гринуэя или "Зиму..." Ким Ки Дука. Оба современники Лунгина, оба моложе, особенно второй. Но оба... гении кинематографа. У обоих в упомянутых фильмах НИ ОДНОГО СЛУЧАЙНОГО, НИ ОДНОГО БЕЗГРАМОТНО ПОСТРОЕННОГО, НИ ОДНОГО БАНАЛЬНОГО КАДРА. Каждый кадр - отдельная законченая картина, при том являющая лишь отдельный фрагмент целого, единого художественного пространства. В отличие от Лунгина они знают, что хотят сказать зрителю и знают как это сказать. Чистый глубокий поток кинематогрофической мысли погружает вас в пучину событий, и вам не хочется из него вынырнуть, вам не страшно, вы не боитесь этой глубины, напротив, вам хочется погружаться в него глубже и глубже, и оба великих художника кино доставляют вам это удовольствие.
Лунгин же мелок, дидактичен, наивен той наивностью, которая для искусства - смерть. На этот раз он опустился до уровня приснопамятной "голливудской" развесистой клюквы: фоном безбрежные снега, пятнами кокошники, парча, злато и персты, словно взятые напрокат из костюмерной Большого театра, в котором вдруг разом сняли с репертуара "Хованщину", "Бориса Годунова", "Садко", "Князя Игоря" и "Руслана и Людмилу".
И ещё медведи в клетках.
Его кадр надуман, невыразителен, а потому неубедителен, он не фиксирует внимания. Лунгин замещает художественное построение кадра обычной в таких случаях занимательностью - конечно, интересно наблюдать, как огромный голодный медведь жрёт кишки человека, конечно же, нам любопытно - выживет ли маленьая девочка после шлепка медвежьей лапой. Кадр тут не при чем. Помните, как Лонго "оживлял" покойников в морге? Это тот же Лунгин, только с другим "пафосом".
Между тем, не всё безнадёжно в этом фильме. Композиционно он построен грамотно, хотя тоже - только отчасти. В нём нет пролога, завязки и нет финала. Есть кульминация, она снята лихо и грамотно - это медвежий аттракцион и уход митрополита. Но сердцевина не может быть голой, к ней надо подводить, от неё надо идти дальше и приводить к финалу. Ничего этого у Лунгина нет.
В стилистике фильма, выражаясь казённым языком искусствоведа, постоянно раздражает то оперность, то балетность, причем обе - в своём карикатурном виде. А над ними витает вообще опереточность, как если бы кто-то вздумал поставить "Хованщину" на манер "Летучей мыши" или "Фиалки Монмартра".
Янковского жаль, ему бы на подмогу настоящих артистов, а не антрепризно-сериальных убожеств и размалёваных низкопробных паяцев...
Journal information