Давным-давно, любезные читатели, когда многих из вас ещё не было в этом бренном мире, в Москве стояли снежные, морозные, солнечные зимы. В тихих сретенских переулках, горкой - каждый по своему - спускавшихся к Трубной улице, высокие чистые сугробы снежными бастионами облипляли края тротуаров, и, убираемы ранним утром загребущими машинами, к вечеру выростали вновь. Сумерки стремительно пропитывали воздух, и в без того тихих переулках устанавливалась какая-то особая нежная тишина. Сладкий хруст спелого снега, давно забытый москвичами, а приезжими и не слыханный, подчёркивал и усиливал музыку сретенской тишины. Темнота наступала быстро, и висевшие ровно по центру переулков фонари на проводах освещали необычайно серебряным светом крупные снежные хлопья, в безветренный вечер вальсировавшие в воздухе и ласково падавшие на снежнопесочный асфальт.
Из моего недописанного романа )
Journal information